"Любовь у сливного бачка". В. Сигарев
РГИСИ, мастерская Ю. М. Красовского
Учебный театр на Моховой
Режиссёр Нийоле Макутенайте, художник Агата Павлова (мастерская Э. С. Кочергина)
Мир, каким обычно изображает его Василий Сигарев, сложно воспринимать трезво, поэтому герои его пьес и фильмов спиваются, подсаживаются на наркотики, сходят с ума. Короче, всеми способами пытаются избежать столкновений с реальностью, прячась за иллюзиями. Видеть жизнь такой, какой её хочется видеть, а не какой она является на самом деле, приятнее и проще. Но как бы комфортно ни было жить в придуманном мире, от реальности не убежать, когда-нибудь с ней всё равно придётся столкнуться.
Героиня пьесы Сигарева «Любовь у сливного бачка» — поэтесса Ксения Аристарховна Хидиатулина, страстно увлечённая своей профессией, существует исключительно среди литературных персонажей — Онегиных, Гамлетов, Ромео, платоническая любовь к которым и вдохновляет её на написание стихов. В спектакле Нийоле Макутенайте воображению Ксении Аристарховны (Нино Бочоришвили) становятся малы рамки литературы, и она идёт дальше, влюбляясь в творцов от мира музыки, театра, кино. Галерея портретов, которыми усеяна чёрная ширма, обозначающая стену в квартире поэтессы, довольно многообразна и разнородна: Есенин, Чехов, Бетховен, Мейерхольд, Меркьюри, Челентано. Режиссёр вместе с художником Агатой Павловой отказываются от привычного для сигаревских постановок быта, поместив на малой учебной сцене РГИСИ лишь ширму с портретами, стол, заваленный книгами и стопками стихов, и небольшой лестничный станок.
Влюбляясь в «ныне здравствующих и давно усопших», дошедшая до помешательства Ксения Аристарховна существует в собственном мире, где всё подчиняется воле воображения. Однако любовь, как известно, зла, и в один прекрасный момент она делает персонажем романа Ксении Аристарховны обычного сантехника из местного ЖЭКа — Михаила Ивановича Прошкина (Александр Насенков), который возникает на её пороге в минуты бурного вдохновения. Но кем бы он ни был, фантазия поэтессы тут же приписывает ему черты героя, а каждый его поступок — будь то тушение упавшей за стол сигареты, или починка унитаза — становится для неё настоящим подвигом.
Вереницу портретов бывших возлюбленных Ксении Аристарховны тут же перекрывает плакат с лицом Прошкина, а в голове поэтессы возникает идея названия очередной поэмы — «Геракл из ЖЭКа». После длинной серии воображаемых романов Ксения Аристарховна, переставшая отличать свои фантазии от реальности, и в своём новом герое видит не спившегося сантехника, а, не больше не меньше, Геракла, сошедшего с Олимпа. Лестничный станок в глубине сцены и служит здесь для Прошкина Олимпом. На нём он неподвижно стоит в течение всего спектакля и спускается, чтобы появиться в квартире поэтессы.
Разучившись смотреть на мир реально, Ксения Аристарховна и свою жизнь превращает в написание поэмы. Всё действие, обрамлённое лёгкой джазовой музыкой, словно происходит в воображении поэтессы. По её желанию на сцене мигом появляется круглый ресторанный столик и два официанта, и очередная встреча с Прошкиным оборачивается романтическим ужином. Фарфоровая статуэтка становится в её руках телефонной трубкой, по которой она пытается позвонить в ЖЭК. Когда же Ксения Аристарховна принимается за написание стихов, она усаживается на стол и печатает на воображаемой машинке. Из-за ширмы то и дело появляются двое молодых людей (Сергей Серёгин, Сергей Якушев), которые как ангелы-хранители оберегают эту маленькую поэтессу и выполняют любую её прихоть.
Но какой бы богатой ни была фантазия Ксения Аристарховны, как бы она ни мучила своё поэтическое воображение, стараясь возвысить достоинства сантехника Прошкина, постепенно ей всё сложнее становится не замечать реальность. Когда Прошкин заваливается к ней пьяный, еле держась на ногах, буквально скатываясь с лестницы, и изливает душу, Ксения Аристарховна прячется за столом, между книгами, снова пытаясь скрыться в своём воображаемом мире. Прожившая всю жизнь в иллюзиях, она сталкивается с реальностью, которой не знает и которую боится.
Прогнав Прошкина, который уже не поднимается на лестницу-Олимп, а исчезает в темноте кулис, перестав быть для Ксении Аристарховны героем, она срывает его портрет, обнажив безмолвные лица своих на время забытых кумиров. Усевшись рядом с ними на столике, она как и прежде быстро и изящно перебирает пальцами по кнопкам невидимой машинки, видимо сочиняя поэму уже с новым персонажем, чтобы вновь погрузиться в сладостный сон и больше никогда не просыпаться.
январь 2016