«Голова Ленина» А. Янкус
Лаборатория студенческой драматургии «Просто пьесы» на сцене «Karlsson Haus»
Режиссер Сергей Паньков
В конце марта состоялась первая лаборатория студенческой драматургии «Просто пьесы», организованная студентами РГИСИ продюсерского факультета, при участии студентов других специальностей. Свои творения присылали драматурги со всей страны. Условие для участия только одно: быть студентом. «Мы планируем доказать, что студенческая драматургия способна составить конкуренцию профессионалам» – так была обозначена цель лаборатории. Одни студенты присылали свои пьесы, другие читали их и отбирали лучшие, третьи уже ставили читки. Этот, пока еще только развивающийся проект, неожиданно стал небезразличен всем участникам. Посмотреть читки всех выбранных пьес (а таких получилось шесть) приехали их авторы.
Андрей Янкус, студент филологического факультета Томского государственного университета и автор пьесы «Голова Ленина», прокомментировал свой приезд за 4000 км так: «Бедные авторы вдруг почувствовали, что они кому-то нужны, да ещё где: в самом Питере! Всё, мы ж как дети, нам большего не надо». Есть во всем этом действительно что-то трогательное, объединяющее, когда все участники лаборатории делают свои первые шаги на творческом пути, когда твою пьесу впервые ставят за тысячу километров от тебя. И пускай пока это только читка, но, наверное, невозможно не приехать. Ведь пьесы – это тоже дети, встающие на свой путь.
Расширение театральной географии, знакомство драматургов, режиссеров, критиков друг с другом – главный итог «Просто пьес». Прошедшая с таким успехом лаборатория претендует стать ежегодной. А значит, у студентов появятся новые возможности заявить о себе. Нужно просто писать. Просто читать. Просто ставить. Это неплохая ступень на пути к профессиональным, «взрослым» конкурсам. Хочется верить, что постановки из формата читок перерастут в нечто цельное и завершенное.
«Нас посадят» – с таких слов начинается читка пьесы Андрея Янкуса «Голова Ленина». Действие разворачивается на разных уровнях, в разных реальностях. В одной действительности, сотканной из штампов советской культуры, некий скульптор Кущин готовит акцию-протест, надев поверх головы художника Адаменко голову идола-Ленина и выпустив его на улицы города. Герои, которых можно встретить почти в каждой второй советской пьесе, – интеллигент, восторженная девушка и душа компании (обязательно алкоголик) – пытаются изменить действительность с помощью искусства. Но в этом мире правит случай, что близко к узнаваемому понятию русского «авось». Случай воплощается в образе двух пьяниц: именно они двигатели сюжета и мира, так как «авось» – их принцип жизни.
Режиссер Сергей Паньков выбирает на эти роли заметно отличающихся по росту актеров, которые, словно один человек, двоящийся в прямой или обратной перспективе, выстраивают свой сюжет параллельно истории идологолового Адаменко. В поиске того, чем можно «продолжить возлияния», по чистой случайности они обрывают жизнь художника и этим срывают акцию протеста.
Их действительность вневременная, в ней есть свой идол – строгий, но справедливый Михалыч, у которого «всегда найдется», но «в долг он больше не дает». В состоянии опьянения физического они возвращаются к первобытному миру, почти в потерянный рай, где нет ничего прекраснее рассвета. Пьеса насквозь проникнута иронией: автор через случайность пытается передать картину жизненного абсурда. Паньков усиливает подобное настроение. Все актеры – студенты мастерской Григория Михайловича Козлова, и подтекст отсылок к Михалычу считывался зрителем моментально. Режиссер играет с эстетикой штампов советской культуры, выстраивая мизансцены как скульптурные композиции, где в центре оказывается Адаменко-Ленин, а остальные симметрично замирают в позах пафосно устремленных, видимо, к светлому будущему, героев. Картина, достойная советского барельефа.
Адаменко попадает в ирреальный рай. Здесь обитают и Ульянов-Ленин, и вечные пьяницы, уже в облике крестьян. Паньков в спектакле играет Вождя пролетариата, и его Вождь не просто один из списка действующих лиц: он берет на себя роль автора-рассказчика, присутствующего во всех сценах и озвучивающего ремарки. Он всегда находится в стороне, за письменным столом с бюстом Ленина, всего однажды выйдя из-за него, чтобы незаметно присоединиться к распивающей компании и попозировать фотографу вместо своего гипсового двойника. Сцену с Лениным в пространстве ирреального Паньков выстраивает схематично, озвучивая бюст и разыгрывая диалог с рабочими почти в формате театра кукол. Можно увидеть «растроение вождя» в накладывающихся друг на друга контекстно-смысловых уровнях: вождь-герой, вождь-рассказчик (уровнем выше) и вождь-режиссер (вспоминается гоголевский «хоровождь»).
Ленинский лозунг «религия – опиум для народа» вскрывает перевернутую картину мира, где место религии может занять что (кто) угодно, потому как народ без опиума жить не привык. Эта тема более усиливается в последнем действии, где слишком внятно меняется форма, но не меняется суть современного идолопоклонства: на месте демонтированной головы Ленина собираются установить распятие, а череп Адаменко, выпавший из бронзового кумира, послужит новым и наглядным черепом Адама в основании креста. Прошлое становится основанием будущего, не исчезая бесследно, а злая ирония автора переходит в сухую статистику – количество изваяний Вождя значительно уступает сегодня количеству церквей. Паньков-рассказчик рисует гипсовому Ленину усы и брови, совершая своеобразный акт вандализма и обозначая смену идола-кумира. В видеопроекции на заднике Он и Она, Адам и Ева, Адаменко и Женечка (ЕВгения) уже в который раз вкушают плод познания под «Ave Maria», символически отказываясь от слепоты, а именно от «опиума для народа», и с улыбкой устремляют взгляд в обещанное всем светлое будущее.
Обнажается схема жизни человека во все времена: выбор веры как ориентира для достижения всеобщего счастья, будь то библейский рай или долгожданный социализм. Режиссер улавливает точку отсчета этого пути – плод познания. Путь, взявший начало из рая, именно туда и стремится вернуться. Кольцевая композиция бытия, замкнутость системы, отсюда и бесконечные повторения, и невозможность выхода. А в темноте сцены, подтверждая это новым рефреном, вечные пьяницы уже готовы встречать очередной самый прекрасный в их жизни рассвет.
апрель 2017