Театр Резо Габриадзе – особенный мир, где происходят чудеса. В этом кукольном мироздании жизнь наполнена радостями и горестями, любовью и ненавистью, здесь оживают неодушевленные предметы, танцует и поет радиоантенна, маленькая птичка Боря Гадай объясняется в пламенной любви к красавице Нинель. Паровозы, выпуская пар, уносятся в воспоминания о первой встрече и медовом месяце. Здесь есть безграничная свобода, и этой свободой наслаждаются марионетки, ведомые кудесниками актерами. Театр Габриадзе наполнен простотой и воздухом детства. Где еще можно услышать столько простых, может быть, наивных, но прекрасных слов о самом важном, как не в театре Габриадзе? Кажется, что слова рождаются у художника и режиссера на лету. И поэтому они такие легкие и вкусные, словно очищенные от ненужной шелухи.
«Бриллиант маршала де Фантье», с которого начались гастроли театра марионеток, водевильный, легкий спектакль о любви, добром сердце князя Вано и о городе вечной весны Париже. Пространство в этом спектакле – небольшая шатровая сцена, напоминающая кибитку бродячих актеров. Марионетки словно существуют сами по себе, их невидимые водители спрятались за кулисы и только подсказывают куклам их движения.
Князь Вано (кукла-великан) вдруг узнает, что в Париже скончался его богатый дядя-маршал, и теперь он является владельцем огромного бриллианта, за которым должен отправиться в Париж. Но бриллиант не падает ему в руки просто так, Вано должен обязательно найти себе жену. И вот в солнечном Париже, по улочкам которого бродят бедные, но честные импрессионисты, а крошечный Ван Гог с рыжей бородкой рисует свои «Подсолнухи», князь встречает прекрасную Маркизу, нелепо отвешивает ей поклоны, шепчет слова любви, даже сражается за нее, протыкая кинжалом своих многочисленных противников. Но сердцу не прикажешь, и Маркиза связывает свою жизнь с Эйфелем, мечтающим построить высокую башню.
У князя Вано, громадного, немного смешного и неуклюжего героя-любовника с большими голубыми глазами, доброе сердце, поэтому он торжественно вручает бриллиант влюбленным, и, весело подпрыгивая на длинных ногах, отправляется с верными друзьями в родной Тбилиси пешком. Добродетельность князя и труд ученого принесли плод: теперь в Париже возвышается величественная Эйфелева башня. Есть такие спектакли, на которых сердце постоянно радуется. «Бриллиант маршала де Фантье» – один из них. Простой, незамысловатый сюжет приносит в сердце радость и весну. Приносит ветер Грузии, грузинские песни и обряды, грузинские запахи и грузинскую пламенную любовь.
Полна любви и «Рамона» – наверное, самый нежный спектакль Габриадзе.На маленькой железнодорожной станции встречаются и расстаются влюбленные, паровоз дальнего следования Эрмон и маневровая, маленькая Рамона. У паровозов тяжелая жизнь, которая проносится под стук колес и клубы дыма, но и в ней есть мгновения счастья. И этих мгновений ждет Рамона, ждет встречи с самым любимым паровозом на свете, который вынужден долгое время колесить по сибирским просторам. Только он один умеет так грациозно окутать ее паром своей любви, осветить ее путь светом своих глаз. Чувство Рамоны и Эрмона преодолевает расстояния, они постоянно говорят друг с другом (голосами Чулпан Хаматовой и Сергея Гармаша). И вот однажды в город приезжает цирк Шапито во главе с красноречивым шпрехшталмейстером Бабахиди, который на коленях умоляет Рамону довезти труппу до Цхалтубо, он даже готов проделать опасный фокус – распилить себя на части, лишь бы Рамона согласилась. Вспоминая напутственные слова Эрмона «Помоги просящему!», она перевозит бродячих актеров в такт вальсу Шостаковича, дебютирует с опасным номером на канате, заменяя звезду цирка Амалию-Аномалию Хохрюкову.
Рамона маневрирует не только на железнодорожных путях, но и на тонком канате, не переставая думать об Эрмоне. Свет его фар ослепляет ее, сердце бьется в бешеном ритме, и в одно мгновение происходит непоправимое. Падение, боль, крушение. Но перед тем, как Рамона навсегда закроет свои нежные, голубые глаза, она встретится с любимым и единственным, который окутает ее горячим паром своего сердца и, разобрав себя по кусочкам железа, пойдет под руку с Рамоной по небесной дороге.
Этот пронзительный спектакль переливается искрами счастья и восторга; боли, смешанной с радостью. Здесь в полноте можно ощутить жизнь актеров-бродяг, клоунов и цирковых лошадей, паровозов и их пассажиров, подышать воздухом дороги, услышать убаюкивающий стук колес.
Говоря о Габриадзе, нельзя не сказать о самом, на мой взгляд, гениальном спектакле, где чудо техники сочетается с чудом режиссуры и чудом слова. В «Осени моей весны» любовь торжествует даже над смертью. История о птичке с рыжим хохолком, огромным клювом и большим сердцем, наверное, знакома каждому. Тем не менее, о Боре Гадай, щебечущим голосом Рамаза Чхиквадзе, хочется говорить снова и снова. Вот Боря Гадай подлетает к умирающему Варламу, спрашивает участливо: «Тебе, Варлам, правда плохо или как тогда, в милиции?», на что Варлам отвечает: «Скажи Домне, что я любил ее больше всего на свете». А Домна, медленно забираясь на холмик смерти, плачет: «Куда ты уходишь, Варлам? Кто мне починит ходики к Рождеству, кто принесёт мне грибы в фуражке?» Теперь Боря летает по всему городу, в надежде выкупить мебель и добыть денег на пропитание. Боря займет у банка деньги, а потом будет рассказывать Домне невероятные истории, как к нему прилетали двадцатипятирублевки. А еще у Бори есть тайна – он горячо любит златокудрую Нинель и прилетает к ее окошку каждый вечер, но Нинель грустит и сетует на классификацию Дарвина. «Что Дарвин понимал в настоящей любви!»,– парирует неутомимый Боря и с горя решает повеселиться с красотками Кутаиси, промотав все деньги, насладиться свободой и пощекотать пятки труженицам легкого поведения тяжелой промышленности Грузии.
Начальник милиции Какауридзе ловит веселую птичку, которая развращает нравы, и сажает в КПЗ. Когда Домна, еле перебирая ногами, приходит на свидание с дорогим Борей, тот выглядывает из окошка, подсовывает ей сверток с сахаром, успокаивает свою бабушку.
Вслед за арестом последует суд, который приговорит Борю к пожизненному заключению в витрине магазина. И тут Боря выплеснет из своего огромного клюва все длинные грузинские проклятия, какие только есть в его словарном запасе, с каждым словом бровь прокурора будет подниматься все выше и выше, а очки упадут ему на нос. Но приговор не подлежит обжалованию, и Боря, томясь за стеклом витрины, произносит пламенную речь о человеческой низости, вседозволенности, о безжалостности по отношению к живым существам, о бездуховности человека.
Чтобы подстрелить смелую и несгибаемую птичку, понадобится только один выстрел, который попадет в самое сердце Бори. Напрягая все тело, Боря взберется на тот самый могильный холмик, где теперь вместе с Варламом лежит бабушка Домна. Хватаясь за сердце, он прошепчет: «Апостол Петр, открывай ворота». И сердце его, наконец, успокоится. А дальше произойдет чудо – ворота откроются, и в небесном царстве обнимутся друг с другом Боря Гадай, бабушка Домна, Варлам, встретятся Рамона с Эрмоном, все будут ликовать и радоваться.
В детстве, наверное, многие сочиняли сказки о волшебниках и других необыкновенных существах. Пьесы Габриадзе напомнили мне собственные рассказы, написанные в далеком детстве. Человек взрослеет, замыкается в себе, часто теряет эту детскую веру в чудеса и неожиданности. А Габриадзе воскрешает этот мир странных слов, детской восторженности, безумного веселья. На его спектаклях заливистый смех в одно мгновение сменяется слезами. Только что сердце радовалось и трепетало, и вдруг сжалось, забилось сильнее, чувствуя дыхание смерти, которая забирает любимых героев в небытие. Происходит то чудо, о котором Пастернак сказал: «Смерть можно будет побороть усильем Воскресенья».
март 2015